Перефразируя великого русского классика, можно сказать, что каждый несчастливый человек несчастен по-своему. Вот и в комедии «Вишневый сад» почти все персонажи так или иначе несчастливы. Господа и слуги, победители и побежденные, – все страдают, всех жалко.
Никак нельзя назвать счастливой главную героиню, такую милую и добрую Любовь Андреевну, не умеющую и не желающую справиться со своей «роковой страстью», а, по мнению современных психологов, – с зависимостью. Она и сама это прекрасно понимает: «И что ж тут скрывать или молчать,я люблю его, это ясно. Люблю, люблю. Это камень на моей шее, я иду с ним на дно, но я люблю этот камень и жить без него не могу».
Вызывает недоумение ее нелепый брат со своей привычкой отгораживаться от всех жизненных проблем биллиардными терминами, что дает окружающим повод подшучивать над ним:
Трофимов. Вы лучше желтого в середину дуплетом.
Но как бы то ни было, остаться на шестом десятке лет без семьи, без дома, без профессии, без денег не слишком приятно. А его внезапное назначение в банк на огромный по тем временам оклад наводит на мысль о должности «зиц – председателя», то есть «подставного лица», за спиной которого истинные руководители и организаторы занимаются незаконным бизнесом. Часто такие липовые председатели и не подозревают, на какую рискованную аферу соглашаются: ведь они «идут под статью». Их заманивают деньгами, а они забывают, что «бесплатный сыр только в мышеловке»!
ЖУТКИЕ ВЫСТРЕЛИ! ЧТО ТВОРИЛОСЬ В ШКОЛЕ ЛЕДИ ДИАНЫ!
Итак, карьерные перспективы у Гаева тоже весьма сомнительны.
Нет счастья в душе успешного предпринимателя Лопахина, спасающегося от невеселых мыслей в работе. Нет его и у помещика Пищика, вся жизнь которого: взять деньги в долг, расплатиться с долгами и опять где-то одолжить…
Несчастлива приемная дочь Раневской Варя: ей никогда не стать женой любимого человека. Он вообще на нее внимания не обращает, а окружающие мысленно их уже поженили:
«Все говорят о нашей свадьбе, все поздравляют, а на самом деле ничего нет, всё как сон. »
После продажи имения ей приходится идти в экономки в чужую семью.
Что уж говорить о слугах! Конторщик Епиходов по прозвищу «двадцать два несчастья»,
одинокая и никому не нужная гувернантка Шарлотта Ивановна, бедная горничная Дуняша, которой походя разбил сердце господский лакей, – все они несчастливы.
И апофеозом несчастья – похороненный заживо в заколоченном доме старый слуга Фирс.
И только два человека вполне счастливы и смотрят в будущее с оптимизмом: «вечный студент» Петя Трофимов и семнадцатилетняя Аня.
Впрочем, не удивительно, что юная здоровая и доверчивая барышня верит во все хорошее.
Сначала она верила, что ее дядюшка не допустит продажи родового гнезда: «Я верю тебе, дядя». Правда, несмотря на все его клятвы и заверения, имение продано. Но это не важно – ведь у нее все впереди.
Ей еще только предстоит окончить гимназию, она не имеет ни малейшего представления о том, чем будет заниматься в жизни: «Я подготовлюсь, выдержу экзамен в гимназии и потом буду работать, тебе помогать. Мы, мама, будем вместе читать разные книги. Не правда ли?» – говорит она матери, уезжающей на присвоенные деньги к своему любовнику-альфонсу.
Родители врали тебе об этом #Shorts
Эта девочка искренне верит, что ее мамочка – само совершенство:
«Милая, добрая, хорошая моя мама, моя прекрасная, я люблю тебя. я благословляю тебя. Вишневый сад продан, его уже нет, это правда, правда, но не плачь, мама, у тебя осталась жизнь впереди, осталась твоя хорошая, чистая душа. Пойдем со мной, пойдем, милая, отсюда, пойдем. Мы насадим новый сад, роскошнее этого, ты увидишь его, поймешь, и радость, тихая, глубокая радость опустится на твою душу, как солнце в вечерний час, и ты улыбнешься, мама! Пойдем, милая! Пойдем. »
Видимо, этот пафос перешел к ней от «вечного студента».
Ведь она верит и страстным призывам Пети, который, как кажется, знает жизнь и настроен весьма оптимистично:
Трофимов. Верьте мне, Аня, верьте! Мне еще нет тридцати, я молод, я еще студент, но я уже столько вынес! Как зима, так я голоден, болен, встревожен, беден, как нищий, и – куда только судьба не гоняла меня, где я только не был! И все же душа моя всегда, во всякую минуту, и днем и ночью, была полна неизъяснимых предчувствий.
Я предчувствую счастье, Аня, я уже вижу его.
Как же достичь этой счастливой жизни? И на этот вопрос Петя знает ответ: «Ведь так ясно, чтобы начать жить в настоящем, надо сначала искупить наше прошлое, покончить с ним, а искупить его можно только страданием, только необычайным, непрерывным трудом».
Да, благородный Петя все время призывает трудиться, справедливо обвиняя других в тунеядстве и пустом философствовании: «У нас, в России, работают пока очень немногие. Громадное большинство той интеллигенции, какую я знаю, ничего не ищет, ничего не делает и к труду пока не способно. … учатся плохо, серьезно ничего не читают, ровно ничего не делают, о науках только говорят, в искусстве понимают мало. И, очевидно, все хорошие разговоры у нас для того только, чтобы отвести глаза себе и другим. Есть только грязь, пошлость, азиатчина. ».
Боже, как он прав! Уж он-то сам, вероятно, трудится с утра до ночи, горы ворочает.
Ничуть не бывало. Даже благожелательная Любовь Андреевна говорит ему с мягким упреком: «. Я вас люблю, как родного. Я охотно бы отдала за вас Аню, клянусь вам, только, голубчик, надо же учиться, надо курс кончить. Вы ничего не делаете, только судьба бросает вас с места на место, так это странно. Не правда ли?»
И как забавно, что этот «деятель» несколько свысока поучает настоящего труженика и успешного предпринимателя Лопахина: «так вот позволь мне дать тебе на прощанье один совет: не размахивай руками! Отвыкни от этой привычки – размахивать. И тоже вот строить дачи, рассчитывать, что из дачников со временем выйдут отдельные хозяева, рассчитывать так – это тоже значит размахивать. »
Итак, сад продан, все разъезжаются в новую жизнь: Петя в третий раз поступит в университет (его, по словам Вари, уже дважды отчисляли). Может быть, годам к сорока он и получит высшее образование. И вот тогда-то и развернет свою полезную деятельность. С Аней или без нее? Он ведь «выше любви».
Ясно одно: он убежденный оптимист.
Трофимов. Человечество идет вперед, совершенствуя свои силы. Все, что недосягаемо для него теперь, когда-нибудь станет близким, понятным, только вот надо работать, помогать всеми силами тем, кто ищет истину.
Бог ему в помощь!
Как сказал мудрый Вольтер, «оптимизм – это страсть утверждать, что все хорошо, когда в действительности все плохо».
Источник: proza.ru
Все говорят о нашей свадьбе все поздравляют а на самом
история в фотографиях
Из простых, любит работать.
Name: история в фотографиях
Page Summary
· irina_max_usa — (no subject) [+1]
· toropyggka — (no subject) [+13]
· 739ru — (no subject) [+4]
Latest Month
Entry Tags
5th-Dec-2022 10:40 am
Интересно, зачем Чехов сделал так, чтобы у Раневской в «Вишнёвом саде» была приёмная дочь?
«Аня, её дочь, 17 лет
Варя, её приёмная дочь, 24 года»
При этом в пьесе нет ни слова или намёка — а в каком возрасте Варя стала приёмной дочкой Раневской?
Откуда она вообще взялась?
Зовёт Раневскую «мамочкой», «мамой», Гаева (брат Раневской) — «дядей и дядечкой»
При этом пашет всю дорогу работает по дому — кормит-поит, управляет хозяйством.
Экономка, словом. А не дочка. И всех это вполне себе устраивает. Особенно «маму».
Есть ремарка от Раневской при разговоре с Лопахиным —
«Она у меня из простых, работает целый день, а главное, вас любит. «
Леонид Леонидов в образ Лопахина, МХТ, 1904
Раневская возвращается из Парижа в имение, в котором не была 5 лет.
Во Франции она сорила деньгами.
Купила дачу в Ментоне, потом продала, а деньги прожила.
Раневская — О.Л. Книппер-Чехова, МХТ, 1904
Тратила в Париже огромные суммы на возлюбленного, который её просто обирал,
а обобрав, преспокойно бросил, уйдя к другой.
Она «пробовала отравиться».
После чего «И потянуло вдруг в Россию, на родину, к девочке моей»
То есть она уезжала во Францию без Ани: оставляла 12-летнюю Аню с Варей, которой тогда было 19-ть.
Ну и ещё был «дядечка» Гаев.
Варя — М.Г. Савицкая, Аня — М.П. Лилина, Гаев — К.С. Станиславский
Вернулась на родину не только потому, что «потянуло вдруг»:
имение выставлено на торги и уйдёт с молотка, если не предпринять срочных мер.
Лопахин, например, предлагает отдать землю под дачи и иметь с этого приличный доход.
Но «дача и дачники – это так пошло, простите», — реакция Раневской на такое решение проблемы.
Есть тётушка в Ярославле, она обещает прислать — для Ани — 15000 рублей.
Но этого не хватит даже проценты погасить.
Раневская эти 15000 рублей возьмёт (хоть это так мало, мало!) — в Париж.
Да, опять в Париж, он там заболел, забрасывает её телеграммами.
Разъезжаются все из дома, который продан. У всех новые планы.
Одной только Варе некуда идти.
Всё рухнуло в её жизни: был дом – была работа, была нужна.
Епиходов (Москвин) со сломанным кием и Варя (Савицкая):
Но есть же «мамочка»?
Должна же она что-то сделать для дочки, пусть и приёмной?
Ведь она ей столько лет самоотверженно служила?
Оказывается, Варе не так уж и много нужно –
«Если бы были деньги, хоть немного, хоть бы сто рублей, бросила бы я всё, ушла бы подальше.
В монастырь бы ушла» (Варя в разговоре по душам с «мамочкой» = Раневской)
А вообще, её тянет пойти по святым местам. В Киев.
Но нет, Раневская раз за разом мурыжит тему «выходи за Лопахина»,
поддавшись домашней «утке», кем-то, наверное, просто от скуки придуманной —
что у Вари с Лопахиным — дело к свадьбе.
Варе, да, Лопахин нравится. Она этого не скрывает.
Но — «Мамочка, не могу же я сама делать ему предложение.
Вот уже два года все мне говорят про него, все говорят, а он или молчит, или шутит.
Все говорят о нашей свадьбе, все поздравляют, а на самом деле ничего нет, всё как сон. «
Нормальная «мамочка», живя в имении в ожидании торгов с мая по август,
могла бы заметить, что «на самом деле ничего нет»,
что Лопахин абсолютно ровно дышит — насчёт Вари.
Он без пяти минут помещик, богат, молод, успешен.
Зачем ему жена-экономка «из простых»?
Раневскую он с детства обожает, «любит, как родную. больше, чем родную. «
Так что если бы Варя была настоящей дочкой Раневской, он бы наверняка не раздумывал…
Или пусть бы и «приёмная», но если он бы видел отношение к ней как к дочке.
А не так (первая фраза Раневской при встрече с Варей) —
«а Варя по-прежнему всё такая же, на монашку похожа. без работы не может. «
И после этого Чехова критиковали (например, В.Г. Короленко) за то,
что он образ Раневской якобы затушевал?
Что, написав такую Раневскую, всё же намекает на «надежду на лучшее», мол, не всё потеряно.
Да какая там «надежда на лучшее» в образе Раневской.
Похоже, именно приёмная дочь Варя как раз и придумана Чеховым для раскрытия образа Раневской.
Чтобы получилась редкостная дрянь. На мой взгляд, так и получилось.
Варя наймётся к соседским (за 80 вёрст) помещикам экономкой.
В финальной сцене сосед-помещик Симеонов-Пищик, внезапно получивший за землю деньги,
отдаёт Раневской долг: 400 рублей.
И что же? Казалось бы, вот бы Варе хоть 100 рублей из них дать?
Куда там. «Мамочке» нужнее.
На фото в начале поста Раневская — О.Л. Книппер-Чехова,
Аня — Л.А. Косминская, Варя — М.Г. Савицкая
Актриса Маргарита Георгиевна Савицкая (1868-1911),
почти бессменная исполнительница роли Вари:
Фото — из своб. источников Сети
- Tags: XIX век, литература, мнение, мысли вслух, театр, текст
Источник: foto-history.livejournal.com