Каватина — сольный вокальный номер, род арии, в классической опере первой половины XIX века (итальянской, французской, русской) выделяющийся не столько особым складом, сколько особой функцией: чаще всего каватина — это выходная ария, призванная выгодно презентовать того или иного оперного героя.
Музыкальная и околомузыкальная терминология — вещь часто нелинейная, вернее сказать, наделенная совсем не той линейностью, которой от нее ожидаешь. Скажем, названия смычковых струнных в итальянском языке образованы от слова viola с прибавлением разнообразных суффиксов — и, в принципе, это понятно, учитывая, что с разнообразных виол, от басовой до дискантовой, славная история этих инструментов когда-то начиналась.
Но посмотрите, как эти суффиксы распределились. Альт — это просто «виола», viola. Скрипка — violino, «маленькая виола», «виолочка». Контрабас — violone, «большая виола», «виолища». Еще один инструмент, виолончель, пришлось втискивать в этот ряд, склеив сразу два суффикса, увеличительный и уменьшительный: violoncello — это «маленькая большая виола».
ария фигаро мальчик резвый
В слове «каватина» тоже слышится нечто уменьшительное. И действительно, соответствующий «большой» термин — «кавата» — одно время был в ходу, только это было в XVII веке, тогда новые формы музыки только искали себе названия: что-то прижилось, что-то нет. У каваты могла бы быть столь же блестящая будущность, как и у кантаты, сонаты, токкаты: среди значений слова cavare (добывать, доставать, вырывать, выкапывать — это тот же корень, что и в слове «экскаватор», например) было и «извлекать звук». Однако не вышло.
Логика тут не работает: этимологически каватина — это маленькая кавата, но что же может быть меньше, чем крошечная, зачаточная ария, точнее даже ариозо, небольшая распевная «мораль» в конце длинного речитативного монолога. В опере конца XVIII и первой половины XIX века каватина — номер, может, и не самый грандиозный, но зато, как правило, довольно эффектный — вспомните хотя бы Фигаро из «Севильского цирюльника», выходящего на сцену со своим «Largo al factotum della citta». Ключевые слова тут — «выходящего на сцену»: для композиторов того времени каватина — это прежде всего выходная ария, способ презентовать зрителю впервые появляющегося ключевого персонажа, а заодно и возможности того певца, которому эта роль поручена.
Многим позднее, уже на ущербе романтизма, вдруг выяснилось, что создатели опер на самом деле не слишком и нуждаются в каватине как приеме что музыкальной драматургии, что сюжетной. Заставить персонажа являться перед аудиторией с этаким транспарантом, сходу исчерпывающе и прямолинейно сообщавшим, кто он таков, какого он нрава и что тревожит его душу — это все-таки отдавало архаикой. В «Отелло» Верди саморазоблачительного монолога Яго слушателю приходится ждать до второго акта, но будь эта опера написана не в 1880-е, а четырьмя-пятью десятками лет ранее, у Яго наверняка был бы шанс выговориться раньше. Особенно если на примете у композитора был певец, который рассчитывал на такую любезность со стороны автора. И если театральному менеджменту в момент премьеры было очевидно, что для кассы такая любезность тоже будет благоприятна.
Дмитрий Хворостовский. Каватина Фигаро из оперы Севильский цирюльник.
Вот здесь уже все линейно и логично. Главный товар в опере — пение, вернее сказать, умение певца впечатлить и взять за живое; но в ситуации, когда большая часть присутствующих в зрительном зале занята в основном светскими визитами из ложи в ложу, болтовней и лорнированием друг друга, когда опера тем не менее остается, по словам Жорж Санд, «опасным поприщем, где не жюри и не знатоки, а публика держит в одной руке пальмовую ветвь, а в другой свисток», певцу нужно, чтобы его первый выход был обставлен особенно торжественно. Отсюда, собственно, и вся индустрия выходных арий, которыми еще в конце XVIII века (чему позднейшие мастера оперного театра искренне ужасались) нередко бывали вдобавок так называемые arie di baule, «чемоданные арии» — то есть впечатляющие вокальные пьесы, которые та или иная оперная звезда знала назубок, в которых умела как следует блеснуть и которые, словно багаж, таскала за собой со сцены на сцену. Так, к примеру, знаменитый сопранист моцартовских времен Луиджи Маркези требовал, чтобы в любой опере какого бы то ни было содержания ему позволяли исполнять при первом появлении на сцене одну и ту же арию (рондо «Mia speranza, io pur vorrei» Джузеппе Сарти).
Времена, когда оперная знаменитость могла требовать от композитора (либо капельмейстера) настолько значительных уступок или хотя бы компромиссов, давно прошли. Композиторы второй половины XIX века уже предпочитали другие способы обрисовать своих главных героев в момент их знакомства со слушателем (лейтмотивы, например). Вдобавок в современном оперном театре этим героям, как правило, предлагается и довольно плотный режиссерский текст: вкупе с теперешним этикетом, предполагающим, что ни на какие социальные обязанности отвлекаться от сцены зрителю негоже, это гарантирует, что важный персонаж не появится на сцене незамеченным. Но сами каватины, разумеется, не стали в результате анахронистичной музыкой проходного значения. Напротив, часто бывает так, что именно по ним-то соответствующую оперу и знают: честные старания композиторов отметить именно эти эпизоды несомненным вокальным хитом тому порука.
портретная каватина
«Свадьба Фигаро» Вольфганга Амадея Моцарта (1786)
«Свадьба Фигаро» — пример классицистской оперы-buffa, где каватины оказываются зеркалом, которое умудряется отразить и характер героя, и обстоятельства, заставшие его в момент завязки, и даже его будущий modus operandi. В «Se vuol ballare» Фигаро сардонически грозит в конце концов обвести хозяина вокруг пальца, а «Porgi amor» — портрет Графини, которая теперь уже не зелье-баловница Розина из «Севильского цирюльника», а меланхоличная дама, чувствительно расстроенная собственной брачной жизнью.
героическая каватина
«Танкред» Джоаккино Россини (1813)
Рыцарь Танкред, возвращающийся после изгнания в родные Сиракузы, почтен удачным и знаменитым номером: его каватина «Di tanti palpiti» моментально стала обожаемым шлягером и до сих пор любима россиниевскими меццо-сопрано. Но мало кто знает, что для второй редакции «Танкреда», где опера кончается трагически, Россини написал еще одну прекрасную каватину — изумительную по сдержанности, благородству и отсутствию привычных украшений «cavatina finale», изображающую смерть главного героя на руках его возлюбленной, Аменаиды.
божественная каватина
«Норма» Винченцо Беллини (1831)
Прагматически задача арии «Casta diva» как будто бы незатейлива: показать главную героиню в торжественном ореоле друидской жрицы, молящейся «целомудренной богине» — Луне. Но музыка — и это на самом деле в подобных случаях возникает вовсе не так редко — эту задачу перерастает. Вразрез с чисто формальными функциями каватины как таковой, именно «Casta diva» стала для многих не просто главной и самой известной арией Беллини, но и своего рода символом итальянского бельканто (а отчасти и итальянской оперы вообще).
русская каватина
«Руслан и Людмила» Михаила Глинки (1842)
При всем стилевом и колористическом новаторстве, оперы Глинки строились по канве привычных для публики схем белькантовых музыкальных драм. Каватины — не исключение: их композитор с явным удовольствием выписывает для самых важных и самых интересных своих героинь. Например, для Людмилы, чья каватина «Грустно мне, родитель дорогой» — развернутый номер, элегантно соединяющий русский фольклорный мелос и итальянский вкус к виртуозным фразам, чистую лирику и шаржи на неудачливых женихов героини.
- Журнал «Коммерсантъ Weekend» №8 от 16.03.2018, стр. 26
- Сергей Ходнев подписаться отписаться
Источник: www.kommersant.ru
Чем является ария в опере свадьба фигаро
1.Черты какого танца имеет тема первой части сонаты ля мажор
2.Положение Вольфганга на службе,его обязанности,отношение к нему архиепископа
3.Какие арии-портреты в слушали в опере Свадьба Фигаро
4.К кому обращаться Фигаро в арии Мальчик резвый
5.Что такое ария и чем она является в опере
ОЧЕНЬ СРОЧНО!СЕЙЧАС ПИШЕМ КР ,А МЕНЯ НЕ БЫЛО НА УРОКАХ
ДАЮ 20 балов. Заранее спасибо
3 (20 оценок)
ТЭЛЛА 6 лет назад
Светило науки — 351 ответ — 3761 помощь
1 ЧАСТЬ СОНАТЫ МОЦАРТА ЛЯ МАЖОР НАПИСАНА В ФОРМЕ ВАРИАЦИЙ, А ВОТ 2 ЧАСТЬ — ЭТО ТАНЕЦ МЕНУЭТ.
2 НОВЫЙ ПРАВИТЕЛЬ ЗАЛЬЦБУРГА ГРАФ КОЛОРЕДО ОКАЗАЛСЯ ВЛАСТНЫМ И ЖЕСТОКИМ ЧЕЛОВЕКОМ. В МОЦАРТЕ ОН ПОЧУВСТВОВАЛ НЕЗАВИСИМОСТЬ МЫСЛЕЙ, НЕТЕРПИМОСТЬ К ТГРУБОМУ ЛБРАЩЕНИЮ. ПОЭТОМУ ОН ПОЛЬЗОВАЛСЯ ЛЮБЫМ ПОВОДОМ, ЧТОБЫ БОЛЬНО ОБИДЕТЬ ЮНОШУ МОЦАРТА. ОТ СВОИХ СЛУГ, КЕМ БЫЛ В ЕГО ТГЛАЗАХ МОЦАРТ, КОЛОРЕДО ТРЕБОВАЛ ПОЛНОГО ПОДЧИНЕНИЯ. ПОЛОЖЕНИЕ СЛУГИ МОЦАРТА ОСКОРБЛЯЛО, ОН НЕ ХОТЕЛ ПОКОРИТЬСЯ.
3. АРИЯ ФИГАРО, АРИЯ КЕРУБИНО, АРИЯ СЮЗАННЫ, АРИЯ ГРАФА АЛЬМАВИВЫ, АРИЯ ГРАФИНИ
4.ФИГАРО ОБРАЩАЕТСЯ К ПАЖУ КЕРУБИНО
5.АРИЯ ( С ИТАЛЬЯНСКОГО ДУХ, ДЫХАНИЕ) -ОДИН ИЗ ЭПИЗОДОВ В ОПЕРЕ, ХАРАКТЕРИСТИКА ГЕРОЯ.
Источник: vashurok.com
Чем является ария в опере свадьба фигаро
Любимые оперные арии с переводом
Страницы
Поиск
08.06.2014
Deh vieni, non tardar (Le nozze di Figaro)
Исполнение Миреллы Френи (здесь версия с речитативом):
Анна Моффо:
Также понравились исполнения Кэтлин Бэттл и Суми Чо.
Оригинал (итальянский):
Лоренцо да Понте
Перевод на русский:
Александр Кузьмин
Giunse alfin il momento
che godrò senza affanno
in braccio all’idol mio.
Timide cure, uscite dal mio petto,
a turbar non venite il mio diletto!
Oh come par che all’amoroso foco
l’amenità del loco, la terra e il ciel risponda!
Come la notte i furti miei seconda!
Наконец настал тот миг, когда
я безо всяких тревог возрадуюсь
в объятиях моего возлюбленного.
Трусливые сомненья, прочь из сердца,
не смейте тревожить моё счастье!
Ах, будто чары этих мест, земля и небеса
откликнулись на моё пламя любви!
Как ночь благоволит моим замыслам!
Deh vieni, non tardar, o gioia bella,
vieni ove amore per goder t’appella,
finché non splende in ciel notturna face
finché l’aria è ancor bruna e il mondo tace.
Qui mormora il ruscel, qui scherza l’aura,
che dolce sussurro il cor ristaura.
Qui ridono i fioretti, e l’erba è fresca,
ai piaceri d’amor qui tutto adesca.
Vieni, ben mio, tra queste piante ascose,
ti vo’ la fronte incoronar di rose.
Ах, приди же скорее, желанная радость!
Приди же туда, где усладами манит любовь,
пока светоч ночной не зажёгся на небе
и в мире царит ночь и безмолвие.
Здесь журчит ручеек, ветерок тут играет,
шепотком своим нежным он сердце бодрит.
Все цветы здесь улыбкой сияют и травка свежа,
здесь любовною негой всё завлекает.
Приди же, мой милый, под эти укромные кроны,
я хочу увенчать твои кудри веночком из роз.
Источник: glaurungopera.blogspot.com