Стало хрестоматийным данное В.Г.Белинским определение «Онегина» как «энциклопедии русской жизни». Не уверена, что можно полностью с этим согласиться, но в том, что касается описания жизни дворян, критик, несомненно, прав.
Пушкин показывает нам и высший свет Петербурга, и московское барство, живущее в основном памятью о прошлом, и, наконец, жизнь провинциальных помещиков. Каковы же они?
Я уже немного писала о них здесь , поэтому сейчас обращаю внимание на несколько иные стороны жизни.
Под вечер иногда сходилась
Соседей добрая семья,
Нецеремонные друзья,
И потужить, и позлословить,
И посмеяться кой о чем.
Проходит время; между тем
Прикажут Ольге чай готовить,
Там ужин, там и спать пора,
И гости едут со двора.
Так будут охарактеризованы соседи Лариных, приезжавшие к ним. Обратим внимание на слово «семья». На что оно указывает? Вспомним ещё: читая книги в доме Онегина, Татьяна
Что дома ждут её давно,
Жених произнес очень трогательную речь. До слез
Где собралися два соседа
И где об ней идет беседа…
Выслушав сетования «старушки Лариной» (« Пристроить девушку, ей-ей, пора; а что мне делать с ней?» ), сосед даёт «совет разумный и благой»:
Что ж, матушка? за чем же стало?
В Москву, на ярманку невест!
Там, слышно, много праздных мест.
И даже не слушает возражений:
— Ох, мой отец! доходу мало. —
«Довольно для одной зимы,
Не то уж дам хоть я взаймы».
В самом деле, какие-то патриархально-семейные отношения! Впрочем, в то время родством дорожили, считали его Бог весть до какого колена. Помните у Грибоедова:
Позвольте нам своими счесться,
Хоть дальними, — наследства не делить.
В этом смысле, наверное, по-иному прозвучит фраза Ленского о гостях на именинах Татьяны: «Кто будет там? своя семья». Тут действительно так, да и все знают всё обо всех. Не случайна же реакция на «явленье» Онегина у Лариных:
Пошла догадка за догадкой.
Все стали толковать украдкой,
Шутить, судить не без греха,
Татьяне прочить жениха;
Иные даже утверждали,
Что свадьба слажена совсем,
Но остановлена затем,
Что модных колец не достали.
О свадьбе Ленского давно
У них уж было решено.
А в черновых вариантах встречались уже приведённые мной в другой статье строки
Не в первый раз моей Татьяне
Уж назначали женихов,
Семейство Лариных заране
Поздравить всякий был готов.
Наверное, чужие романы – единственное, что «развлекает» соседей. Ведь обычные их интересы сводятся к хозяйственным делам. Онегина раздражает «вечный разговор про дождь, про лён, про скотный двор», и поэтому он избегает соседских визитов:
Сначала все к нему езжали;
Но так как с заднего крыльца
Обыкновенно подавали
Ему донского жеребца,
Лишь только вдоль большой дороги
Заслышат их домашни дроги, —
Поступком оскорбясь таким,
Ведущий прикольнулся на церемонии
Все дружбу прекратили с ним.
А вот Ленский, хотя «бежал беседы шумной» «господ соседственных селений» и тяготился «их разговором благоразумным о сенокосе, о вине, о псарне, о своей родне», у местных помещиков бывал и «везде был принят как жених».
И снова – разговоры о сватовстве и романах:
Все дочек прочили своих
За полурусского соседа.
Зовут соседа к самовару,
А Дуня разливает чай;
Ей шепчут: «Дуня, примечай!»
Ю.М.Лотман приводит литературные параллели этого «разливания чая», и в первую очередь эпизод из «Страданий юного Вертера» И.В.Гёте, когда герой первый раз видит Лотту: «В прихожей шестеро детей от одиннадцати до двух лет окружили стройную, среднего роста девушку в простеньком белом платье с розовыми бантами на груди и на рукавах. Она держала в руках каравай черного хлеба, отрезала окружавшим ее малышам по куску, сообразно их годам и аппетиту, и ласково оделяла каждого, и каждый протягивал ручонку и выкрикивал «спасибо» задолго до того, как хлеб был отрезан». Лотман указывает: «Подобная деталь вообще составляла общее место сентиментальных романов “на старый лад”». Потом Пушкин ещё раз использует этот литературный штамп – в «Романе в письмах» мы прочитаем: «Я похожа на героиню только тем, что живу в глухой деревне и разливаю чай, как Кларисса Гарлов».
Сцена с Дуней имеет комическое продолжение:
Потом приносят и гитару:
И запищит она (Бог мой!):
Приди в чертог ко мне златой.
Пушкин даст примечание: «Из первой части Днепровской русалки». Опера эта была впервые поставлена в 1803 году и всё ещё оставалась очень популярной. Но, конечно, только смех может вызвать исполнение оперной арии под гитару, да к тому же с пояснением «запищит»!
Иллюстрация А.В.Нотбека
А вот в семействе Лариных за столом будет хозяйничать Ольга («прикажут Ольге чай готовить»), и это выглядит очень мило:
Разлитый Ольгиной рукою,
По чашкам тёмною струёю
Уже душистый чай бежал.
Общество соседей весьма разнородно. В вариантах строфы о гостях супругов Лариных у Пушкина было и
Соседей милая семья,
Исправник, поп и попадья.
П.П.Соколов. Именины у Лариных
Некоторые соседи названы и по имени — мы встречаемся с ними на именинах Татьяны. Характеристики их кратки, но весьма выразительны:
С своей супругою дородной
Приехал толстый Пустяков.
Эта супружеская пара будет помянута ещё раз:
Храпит тяжёлый Пустяков
С своей тяжёлой половиной.
Тут, пожалуй, интересна лишь фамилия. «Говорящие фамилии» в русской литературе остались от классицизма, но использовались более века.
Гвоздин, хозяин превосходный,
Владелец нищих мужиков.
Большинство исследователей видит здесь вариант капитана Гвоздилова из фонвизинского «Бригадира», о котором рассказывается: «У нас был нашего полку первой роты капитан, по прозванью Гвоздилов; жена у него была такая изрядная, изрядная молодка. Так, бывало, он рассерчает за что-нибудь, а больше хмельной: так, веришь ли богу, мать моя, что гвоздит он, гвоздит её, бывало, в чем душа останется, а ни дай ни вынеси за что». А вот я, читая про «нищих мужиков», вспоминаю тоже Фонвизина, но уже «Недоросля»: как Простакова просит «братца», который «мастерски оброк собирает», поучить её, добавив: «С тех пор как всё, что у крестьян ни было, мы отобрали, ничего уже содрать не можем. Такая беда!»
Явно из Фонвизина и следующие герои:
Скотинины, чета седая,
С детьми всех возрастов, считая
От тридцати до двух годов.
Кто-то указывает, что это родители Простаковой и Скотинина («Нас, детей, было с них восемнадцать человек»), но возможно, и потомки почтенный четы обладали такой же плодовитостью.
Помянув Петушкова и Буянова (который даже на бал явится «в пуху, в картузе с козырьком» ), Пушкин даст следующему персонажу ядовитую характеристику:
И отставной советник Флянов,
Тяжёлый сплетник, старый плут,
Обжора, взяточник и шут.
Кажется, всё ясно. Но нет, добавлена ещё одна черта – рассказывая, как после бала гости устроились на ночлег, Пушкин скажет: «И Флянов, не совсем здоровый…» Комментаторы пояснят: «То есть пьяный», ссылаясь на речь провинциальных дам в «Мёртвых душах» Н.В.Гоголя. Скорее всего, так и есть. Могу напомнить ещё роман М.Н.Волконского «Жанна де Ламотт» с вечно пьющим героем-авантюристом и отношением к нему почтеннейшей старушки: «Она никогда не называла его иначе, только «месье Орест», и слово «пьян» почитала неприличным настолько, что вместо него произносила всегда «нездоров»».
Расположение имения Лариных «в глуши » подчеркнёт и ещё одно замечание:
С семьей Панфила Харликова
Приехал и мосье Трике,
Остряк, недавно из Тамбова,
В очках и в рыжем парике.
Обычно исследователи обращают внимание на фамилию: «Трике — triqué (франц. фамильярн.) означает “битый палкой”; бить палкой кого-либо означало нанесение унизительного оскорбления человеку, недостойному быть вызванным на дуэль и, следовательно, исключённому из круга порядочных людей», — на его «творчество»:
Меж ветхих песен альманаха
Был напечатан сей куплет;
Трике, догадливый поэт,
Его на свет явил из праха,
И смело вместо belle Nina
Поставил belle Tatiana.
Источник: dzen.ru
Татьяна Ларина влюбляется в Евгения Онегина (Евгений Онегин, Пушкин А.С.)
Татьяна Ларина влюбилась в Евгения Онегина после того, как Евгений и его друг Владимир Ленский приехали в гости к семье Лариных.
То, как развивалось чувство любви Татьяны к Онегину, описано в главе 3, строфы 6 – 25 романа в стихах «Евгений Онегин» (1831 г.) русского поэта Пушкина Александра Сергеевича (1799 – 1837).
После этой встречи Татьяна Ларина пишет Евгению Онегину письмо, в котором она признается в любви к нему (Письмо Татьяны к Евгению Онегину).
Художник Е. П. Самокиш-Судковская. Из книги типографии товарищества Р. Голике и А. Вольборг. Спб. Звенигородская 11. 1908 год.
Выдержка из главы 3 романа в стихах «Евгений Онегин»:
VI.
Меж тем Онегина явленье
У Лариных произвело
На всех большое впечатленье
И всех соседей развлекло.
Пошла догадка за догадкой.
Все стали толковать украдкой,
Шутить, судить не без греха,
Татьяне прочить жениха;
Иные даже утверждали,
Что свадьба слажена совсем,
Но остановлена затем,
Что модных колец не достали.
O свадьбе Ленского давно
У них уж было решено.
VII.
Татьяна слушала с досадой
Такие сплетни; но тайком
С неизъяснимою отрадой
Невольно думала о том;
И в сердце дума заронилась;
Пора пришла, она влюбилась.
Так в землю падшее зерно
Весны огнем оживлено.
Давно ее воображенье,
Сгорая негой и тоской,
Алкало [ 12 ] пищи роковой;
Давно сердечное томленье
Теснило ей младую грудь;
Душа ждала… кого-нибудь,
VIII.
И дождалась… Открылись очи;
Она сказала: это он!
Увы! теперь и дни и ночи,
И жаркий одинокий сон,
Всё полно им; всё деве милой
Без умолку волшебной силой
Твердит о нем. Докучны ей
И звуки ласковых речей,
И взор заботливой прислуги.
В уныние погружена,
Гостей не слушает она
И проклинает их досуги,
Их неожиданный приезд
И продолжительный присест.
IX.
Теперь с каким она вниманьем
Читает сладостный роман,
С каким живым очарованьем
Пьет обольстительный обман!
Счастливой силою мечтанья
Любовник Юлии Вольмар [ 13 ] ,
Малек-Адель [ 14 ] и де Линар [ 15 ] ,
И Вертер [ 16 ] , мученик мятежный,
И бесподобный Грандисон [ 17 ] ,
Который нам наводит сон, —
Все для мечтательницы нежной
В единый образ облеклись,
В одном Онегине слились.
X.
Своих возлюбленных творцов,
Кларисой [ 18 ] , Юлией [ 19 ] , Дельфиной [ 20 ] ,
Татьяна в тишине лесов
Одна с опасной книгой бродит,
Она в ней ищет и находит
Свой тайный жар, свои мечты,
Плоды сердечной полноты,
Вздыхает и, себе присвоя
Чужой восторг, чужую грусть,
В забвенье шепчет наизусть
Письмо для милого героя…
Но наш герой, кто б ни был он,
Уж верно был не Грандисон.
XI.
Свой слог на важный лад настроя,
Бывало, пламенный творец
Являл нам своего героя
Как совершенства образец.
Он одарял предмет любимый,
Всегда неправедно гонимый,
Душой чувствительной, умом
И привлекательным лицом.
Питая жар чистейшей страсти,
Всегда восторженный герой
Готов был жертвовать собой,
И при конце последней части
Всегда наказан был порок,
Добру достойный был венок.
XII.
А нынче все умы в тумане,
Мораль на нас наводит сон,
Порок любезен — и в романе,
И там уж торжествует он.
Британской музы небылицы [ 21 ]
Тревожат сон отроковицы,
И стал теперь ее кумир
Или задумчивый Вампир [ 22 ] ,
Или Мельмот [ 23 ] , бродяга мрачный,
Иль Вечный Жид [ 24 ] , или Корсар [ 25 ] ,
Или таинственный Сбогар [ 26 ]
Лорд Байрон прихотью удачной
Облек в унылый романтизм
И безнадежный эгоизм.
XIII.
Друзья мои, что ж толку в этом?
Быть может, волею небес,
Я перестану быть поэтом,
В меня вселится новый бес,
И, Фебовы [ 27 ] презрев угрозы,
Унижусь до смиренной прозы;
Тогда роман на старый лад
Займет веселый мой закат.
Не муки тайные злодейства
Я грозно в нем изображу,
Но просто вам перескажу
Преданья русского семейства,
Любви пленительные сны
Да нравы нашей старины.
XIV.
Перескажу простые речи
Отца иль дяди старика,
Детей условленные встречи
У старых лип, у ручейка;
Несчастной ревности мученья,
Разлуку, слезы примиренья,
Поссорю вновь, и наконец
Я поведу их под венец…
Я вспомню речи неги страстной,
Слова тоскующей любви,
Которые в минувши дни
У ног любовницы прекрасной
Мне приходили на язык,
От коих я теперь отвык.
XV.
Татьяна, милая Татьяна!
С тобой теперь я слезы лью;
Ты в руки модного тирана
Уж отдала судьбу свою.
Погибнешь, милая; но прежде
Ты в ослепительной надежде
Блаженство темное зовешь,
Ты негу жизни узнаешь,
Ты пьешь волшебный яд желаний,
Тебя преследуют мечты:
Везде воображаешь ты
Приюты счастливых свиданий;
Везде, везде перед тобой
Твой искуситель роковой.
XVI.
Тоска любви Татьяну гонит,
И в сад идет она грустить,
И вдруг недвижны очи клонит,
И лень ей далее ступить.
Приподнялася грудь, ланиты
Мгновенным пламенем покрыты,
Дыханье замерло в устах,
И в слухе шум, и блеск в очах…
Настанет ночь; луна обходит
Дозором дальный свод небес,
И соловей во мгле древес
Напевы звучные заводит.
Татьяна в темноте не спит
И тихо с няней говорит:
XVII.
«Не спится, няня: здесь так душно!
Открой окно да сядь ко мне».
— Что, Таня, что с тобой? — «Мне скучно,
Поговорим о старине».
— О чем же, Таня? Я, бывало,
Хранила в памяти не мало
Старинных былей, небылиц
Про злых духов и про девиц;
А нынче всё мне тёмно, Таня:
Что знала, то забыла. Да,
Пришла худая череда!
Зашибло… — «Расскажи мне, няня,
Про ваши старые года:
Была ты влюблена тогда?»
XVIII.
— И, полно, Таня! В эти лета
Мы не слыхали про любовь;
А то бы согнала со света
Меня покойница свекровь. —
«Да как же ты венчалась, няня?»
— Так, видно, бог велел. Мой Ваня
Моложе был меня, мой свет,
А было мне тринадцать лет [ 28 ] .
Недели две ходила сваха
К моей родне, и наконец
Благословил меня отец.
Я горько плакала со страха,
Мне с плачем косу расплели [ 29 ] ,
Да с пеньем в церковь повели.
XIX.
И вот ввели в семью чужую…
Да ты не слушаешь меня… —
«Ах, няня, няня, я тоскую,
Мне тошно, милая моя:
Я плакать, я рыдать готова. «
— Дитя мое, ты нездорова;
Господь помилуй и спаси!
Чего ты хочешь, попроси…
Дай окроплю святой водою [ 30 ] ,
Ты вся горишь… — «Я не больна:
Я… знаешь, няня… влюблена»
— Дитя мое, господь с тобою! —
И няня девушку с мольбой
Крестила [ 31 ] дряхлою рукой.
XX.
«Я влюблена», — шептала снова
Старушке с горестью она.
— Сердечный друг, ты нездорова. —
«Оставь меня: я влюблена».
И между тем луна сияла
И томным светом озаряла
Татьяны бледные красы,
И распущенные власы,
И капли слез, и на скамейке
Пред героиней молодой,
С платком на голове седой,
Старушку в длинной телогрейке [ 32 ]
И все дремало в тишине
При вдохновительной луне.
XXI.
И сердцем далеко носилась
Татьяна, смотря на луну…
Вдруг мысль в уме ее родилась…
«Поди, оставь меня одну.
Дай, няня, мне перо, бумагу,
Да стол подвинь; я скоро лягу;
Прости». И вот она одна.
Всё тихо. Светит ей луна.
Облокотясь, Татьяна пишет.
И всё Евгений на уме,
И в необдуманном письме
Любовь невинной девы дышет.
Письмо готово, сложено…
Татьяна! для кого ж оно?
XXII.
Я знал красавиц недоступных,
Холодных, чистых, как зима,
Непостижимых для ума;
Дивился я их спеси модной,
Их добродетели природной,
И, признаюсь, от них бежал,
И, мнится, с ужасом читал
Над их бровями надпись ада:
Оставь надежду навсегда [ 33 ] .
Внушать любовь для них беда,
Пугать людей для них отрада.
Быть может, на брегах Невы
Подобных дам видали вы.
XXIII.
Среди поклонников послушных
Других причудниц я видал,
Для вздохов страстных и похвал.
И что ж нашел я с изумленьем?
Они, суровым поведеньем
Пугая робкую любовь,
Ее привлечь умели вновь,
По крайней мере, сожаленьем,
По крайней мере, звук речей
Казался иногда нежней,
И с легковерным ослепленьем
Опять любовник молодой
Бежал за милой суетой.
XXIV.
За что ж виновнее Татьяна?
За то ль, что в милой простоте
Она не ведает обмана
И верит избранной мечте?
За то ль, что любит без искусства,
Послушная влеченью чувства,
Что так доверчива она,
Что от небес одарена
Умом и волею живой,
И своенравной головой,
И сердцем пламенным и нежным?
Ужели не простите ей
Вы легкомыслия страстей?
XXV.
Кокетка судит хладнокровно,
Татьяна любит не шутя
И предается безусловно
Любви, как милое дитя.
Не говорит она: отложим —
Любви мы цену тем умножим,
Вернее в сети заведем;
Сперва тщеславие кольнем
Надеждой, там недоуменьем
Измучим сердце, а потом
Ревнивым оживим огнем;
А то, скучая наслажденьем,
Невольник хитрый из оков
Всечасно вырваться готов.
Примечания
↑ 12) — страстно желать чего-либо.
↑ 13) — Речь идет о герое романа Руссо «Юлия, или Новая Элоиза».
↑ 14) — Герой романа французской писательницы Марии Коттен, идеал романтических барышень XIX века.
↑ 15) — Герой повести Юлии Крюденер.
↑ 16) — Герой романа Иоганна Гете «Страдания молодого Вертера».
↑ 17) Юлия Вольмар, Новая Элоиза. Малек-Адель, герой посредственного романа — M-me Cottin. Густав де Линар, герой прелестной повести баронессы Крюднер. (Прим. А. С. Пушкина).
↑ 18) — героиня романа Ричардсона «Кларисса Гарлоу».
↑ 19) — героиня романа Руссо «Юлия, или новая Элоиза».
↑ 20) — героиня одноименного романа Сталь.
↑ 21) — Вымыслы новейших английских писателей, Байрона и его последователей.
↑ 22) — Герой романа «Вампир» Полидори, который ошибочно приписывался Байрону.
↑ 23) — герой романа английского писателя Чарлза Роберта Метьюрина «Мельмот-скиталец».
↑ 24) — герой романа «Амврозио, или Монах» Мэтью Льюиса.
↑ 25) — герой одноименной поэмы Байрона, морской разбойник.
↑ 26) — герой романа «Жан Сбогар» французского писателя Ш. Нодье.
Вампир, повесть, неправильно приписанная лорду Байрону. Мельмот, гениальное произведение Матюрина. Jean Sbogar, известный роман Карла Нодье. (Прим. А. С. Пушкина).
↑ 27) — Аполлон, в древнегреческой мифологии бог солнца, покровитель искусств.
↑ 28) — Узаконенное положение, по которому крестьянская девушка могла выходить замуж с тринадцати лет, а мужчина жениться — с пятнадцати.
↑ 29) — Старинный русский обычай: перед замужеством косу девушки сначал расплетали, затем заплетали в две косы, которые носили замужние женщины.
↑ 30) — Вода, освященная по церковному чину.
↑ 31) — Здесь: крестила с молитвой.
↑ 33) — Ироническая интерпретация знаменитой надписи над входом в ад из поэмы А. Данте «Божественная комедия».
Lasciate ogni speranza voi ch’entrate. (Прим. А. С. Пушкина). «Скромный автор наш перевел только первую половину славного стиха.» Оставь надежду навсегда — Строка из [Божественная комедия (Данте) [|„Божественной комедии“]] Данте Алигьери
Источник: dslov.ru
id77
Здравствуйте уважаемые.
Ну что же, в прошлый раз мы с Вами закончили вторую главу великого произведения «Солнца Русской Поэзии» (с): http://id77.livejournal.com/1179545.html, а ныне начнем и третью.
Итак, пооооехали!
Elle était fille, elle était amoureuse.
Malfilâtre.
«Куда? Уж эти мне поэты!»
— Прощай, Онегин, мне пора.
«Я не держу тебя; но где ты
Свои проводишь вечера?»
— У Лариных.— «Вот это чудно.
Помилуй! и тебе не трудно
Там каждый вечер убивать?»
— Ни мало.— «Не могу понять.
Отселе вижу, что такое:
Во-первых (слушай, прав ли я?),
Простая, русская семья,
К гостям усердие большое,
Варенье, вечный разговор
Про дождь, про лён, про скотный двор. »
— Я тут еще беды не вижу.
«Да, скука, вот беда, мой друг».
— Я модный свет ваш ненавижу;
Милее мне домашний круг,
Где я могу. — «Опять эклога!
Да полно, милый, ради бога.
Ну что ж? ты едешь: очень жаль.
Ах, слушай, Ленский; да нельзя ль
Увидеть мне Филлиду эту,
Предмет и мыслей, и пера,
И слез, и рифм et cetera.
Представь меня».—Ты шутишь.— «Нету».
— Я рад.— «Когда же?» — Хоть сейчас.
Они с охотой примут нас.
Итак, давайте начнем с эпиграфа. Эту фразу можно перевести с французского как: «Она была девушка, она была влюблена» Эпиграф взят из поэмы «Нарцисс, или Остров Венеры» Автор — Шарль Луи Кленшан Мальфилатр, который, видимо, был очень ценим Пушкиным. Он точно изучал его в Лицее, и, видимо, оплакивал его незавидную участь — француз умер в полной нищете.
Дальше у нас идет предпосылки для того, чтобы Евгений съездил к Лариным. И предпосылок сих две — скука и любопытство.
Пару незнакомых слов могут Вам попасться. Прежде всего Эклога. Этот термин произошел от латинского ecloga, который позаимствовал от др.-греч. εκλογή — отбор, выбор. В античной поэзии данный термин означал избранную идиллию, то есть сцену из пастушеской жизни (как правило, любовную), выраженную в форме повествования или драмы.
Филида же — условно-поэтическое имя, распространенное в идиллической поэзии. Тот же Карамзин не раз сие использовал. То есть Онегин у нас немного стебется. легко так, не обидно 🙂
Ну а Et cetera — это латинское выражение означающее «и другие», «и тому подобное», «и так далее».
Поедем.—
Поскакали други,
Явились; им расточены
Порой тяжелые услуги
Гостеприимной старины.
Обряд известный угощенья:
Несут на блюдечках варенья,
На столик ставят вощаной
Кувшин с брусничною водой,
Они дорогой самой краткой
Домой летят во весь опор.
Теперь послушаем украдкой
Героев наших разговор:
— Ну что ж, Онегин? ты зеваешь.—
— «Привычка, Ленский».— Но скучаешь
Ты как-то больше.— «Нет, равно.
Однако в поле уж темно;
Скорей! пошел, пошел, Андрюшка!
Какие глупые места!
А кстати: Ларина проста,
Но очень милая старушка;
Боюсь: брусничная вода
Мне не наделала б вреда.
И все-таки интересно, каким именно вареньем их потчивали, а? :-))) Как Вы думаете? :-)) Тут еще интересная ремарка про брусничную воду. Что такое брусничная вода мы можем узнать из модных поваренных книг тех лет. Ну, например вот что можно вычитать: «Как брусничную воду делать.
Взять четверик брусники, из которого половину положить в горшок, поставить в печь на ночь, чтобы парилась, на другой день вынув из печи, протереть сквозь сито, положить в бочонок; а на другую половину четверика, которая не парена, налить три ведра воды, и дать стоять на погребу; из чего чрез двенадцать дней будет брусничная вода». Казалось бы — как этим можно повредить? тут опять или стеб Онегина, или другой вариант. Было модно сочетать в те времена так называемую «французскую водку», сиречь крепкие спиртные напики на основе винограда (но не коньяк) с брусничной водой. Этакий модный коктейль получался. И его можно было реально перебрать.
Ну пойдем дальше.
Скажи: которая Татьяна?»
— Да та, которая грустна
И молчалива, как Светлана,
Вошла и села у окна.—
«Неужто ты влюблен в меньшую?»
— А что? — «Я выбрал бы другую,
Когда б я был, как ты, поэт.
В чертах у Ольги жизни нет.
Точь-в-точь в Вандиковой Мадонне:
Кругла, красна лицом она,
Как эта глупая луна
На этом глупом небосклоне».
Владимир сухо отвечал
И после во весь путь молчал.
Возникает вопрос — что за Светлана у нас нарисовалась тут. А все просто — это аллюзия на героиню баллады Жуковского “Светлана”. Мы с Вами ее чуть-чуть разбирали в моем провокационном стареньком посте: http://id77.livejournal.com/180251.html. С вандиковой Мадонной забавно. Скорее всего речь о картине выдающегося фламандского художника Ван-Дейка (1599—1641) — «Мадонна с куропатками». Вот эта вот:
Меж тем Онегина явленье
У Лариных произвело
На всех большое впечатленье
И всех соседей развлекло.
Пошла догадка за догадкой.
Все стали толковать украдкой,
Шутить, судить не без греха,
Татьяне прочить жениха:
Иные даже утверждали,
Что свадьба слажена совсем,
Но остановлена затем,
Что модных колец не достали.
О свадьбе Ленского давно
У них уж было решено.
Люди не меняются никогда :-))) Сплетни на пустом месте в полный рост 🙂
Татьяна слушала с досадой
Такие сплетни; но тайком
С неизъяснимою отрадой
Невольно думала о том;
И в сердце дума заронилась;
Пора пришла, она влюбилась.
Так в землю падшее зерно
Весны огнем оживлено.
Давно ее воображенье,
Сгорая негой и тоской,
Алкало пищи роковой;
Давно сердечное томленье
Теснило ей младую грудь;
Душа ждала. кого-нибудь,
И дождалась. Открылись очи;
Она сказала: это он!
Увы! теперь и дни и ночи,
И жаркий одинокий сон,
Всё полно им; всё деве милой
Без умолку волшебной силой
Твердит о нем. Докучны ей
И звуки ласковых речей,
И взор заботливой прислуги.
В уныние погружена,
Гостей не слушает она
И проклинает их досуги,
Их неожиданный приезд
И продолжительный присест.
Нда. ключевая фраза «. кого нибудь». Молодая дама, в глуши, прибывая во фрустрации встретила такю диковинную птицу как Онегин. понятно, что влюбилась, и по самые уши. Причем дело тут даже не в достоинствах Евгения, а в том, что просто пора.
Продолжение следует.
Приятного времени суток.
Источник: id77.livejournal.com